— чемпион Европы (1965г. и 1967г.) в среднем весе,

— чемпион СССР (1963г., 1965г., 1966г. и 1967г.) в среднем весе,

— заслуженный мастер спорта СССР (1967),

— заслуженный тренер СССР,

— президент Федерации профессионального бокса России,

— первый вице-президент Паназиатской боксёрской ассоциации (PABA),

— член исполкома Всемирной Боксёрской Ассоциации (WBA).

Виктор был типичным героем московских дворов. Боксом начал заниматься в 13 лет под руководством тренера Владимира Фроловича Конькова. И очень скоро он — юный чемпион Москвы, а затем и Союза, стал кумиром не только знатоков спорта, но и всей передовой интеллигенции.

Из воспоминаний Андрея Баташева: «Шла тренировка сборной СССР, готовившейся к чемпионату Европы. В тот год блеснул литовский средневес Струмкис, выигравший у самого Бориса Лагутина, и все тогда только и говорили о нём. На ту тренировку приехали и киношники, которых тоже интересовал Струмкис. Его вывели в ринг, а в пару поставили Агеева. Боксёры начали спарринговать, а я, пока они прощупывали друг друга, на миг отвернулся и посмотрел в другой конец зала, где тренировался Лагутин. Вдруг послышался звук от падения чего-то тяжёлого. Обернувшись, я увидел, что Струмкис лежит на полу и из-под шлема у него – из носа и ушей – течёт кровь. Агеев же стоял в углу ринга и то ли поправлял шнурки на перчатках, то ли сдувал с них пылинки. Виктор был так этим занят, что невозможно было подумать, что пару секунд назад произошло в ринге… »

«Кто-то уже бывал на боях Виктора Агеева, и по трибуне идёт шепоток: этот русский, Агеев - тореро на ринге. В устах мексиканца сравнение в высшей степени лестное. Тореро на ринге - это не только о манере боя Агеева в открытой стойке, умело играющего с человеком, способным нанести нокаутирующий удар. Тореро на ринге - это и о рыцарском стиле, где превосходство достигается не за счёт случайных промахов соперника, а за счёт высокого искусства. Тореадор живет для зрителей в кричащем, ярко-красочном мире смелости и отваги. Они дышат одним воздухом с ним и живут его желаниями. Тореро - лучший из них, самый смелый, храбрый и умелый «.

Так писала о заслуженном мастере спорта СССР по боксу Викторе Агееве в своей книге «Равновесие» неоднократная олимпийская чемпионка Л.Латынина, и уже на основании этого отрывка можно сделать вывод, что он был атлетом незаурядным.

Конечно, самым притягательным для болельщиков в Агееве была его стойка. И действительно, внешне бой с участием армейца проходил необычно - он так низко держал руки, что оставлял голову полностью открытой, предоставляя соперникам наносить удары с любой дистанции. Но когда, выждав наиболее удобный момент, те на самом деле шли вперёд, Агеев моментально искусно уходил в сторону, одновременно нанося точный, разящий удар, который частенько решал исход поединка в его пользу задолго до окончания встречи.

Подобная манера боя была основана на поразительной реакции Виктора Петровича, которой, по единодушному мнению авторитетных специалистов, отличался он один. Как и всё новое, такая тактика долгое время вызывала немало споров, в том числе и среди руководителей Федерации бокса СССР. Вот что пишет в книге «Воспоминания боксёра» по этому поводу замечательный советский спортсмен и тренер К. Градополов.

«Тренеры сборной команды, заботясь о прочности защиты своих питомцев, никак не могли согласиться с этой рискованной тактикой «мнимого раскрытия» и требовали, чтобы Виктор Агеев поднял ладони на уровень головы. Но изменить эту, казалось бы, незначительную деталь было не так легко. Это значило бы вмешаться в установившуюся манеру боя Агеева, нарушить его индивидуальность. И он оставался самим собой, неизменно вызывая восторг у почитателей своего таланта» .

Только убедительные победы Агеева на крупнейших всесоюзных (чемпион СССР (1963г., 1965г., 1966г. и 1967г.) и на международных соревнованиях (чемпион Европы 1965г. и 1967г.) убедили оппонентов в эффективности его открытой стойки. Правда, рекомендовать её кому-то тренеры откровенно опасались. С тех пор, как армеец покинул большой ринг, прошло достаточно много времени, но его тактика взята на вооружение единицами. В чём тут дело?

«Такой вопрос Б.П.Супов задал самому Виктору Петровичу (интервью, август 1983г .).

- Свой стиль, манеру боя каждый находит самостоятельно ,- говорит В. Агеев. - Копировать кого-то ни к чему . Особенно сложно нам, тренерам, работать с теми юношами, которые привыкли в своих секциях во всём походить на прославленных чемпионов. Нет, плохого в этом, конечно, ничего нет, но надо подбирать себе кумира, так сказать, с учётом собственных возможностей.

Б.П.Супов - Видимо, вам в этом плане в своё время повезло…

В.П.Агеев - Так оно и было. Владимир Фролович Коньков, у которого я начинал заниматься в секции на стадионе «Химик» (был такой прежде на месте нынешних Лужников), никогда не подавлял индивидуальность своих воспитанников. Помню, Коньков никогда не настаивал на своём, замечая несогласие ученика. Он предпочитал, чтобы мы убедились в собственных ошибках на практике. Владимир Фролович никогда не делал разницы между нами, например, при первой возможности старался достать билеты для всех во Дворец спорта Лужников, где в конце 50-х годов нередко проводились различные турниры. А жили участники соревнований, как правило, в гостинице «Спорт», в холле которой часто и готовились к поединкам. Захватив из секции перчатки, я приходил в гостиницу, чтобы участвовать в спарринге с кем-нибудь из мастеров высокого класса. Видимо, незаметно для себя старался перенять понемногу всё лучшее у Енгибаряна, Шаткова, Папазяна. Ведь моими соперниками были все - от «мухачей» до тяжёловесов.

Б.П.Супов - Так, значит, ваша манера боя выработалась благодаря разнообразию соперников?

В.П.Агеев - В открытой манере я начал боксировать примерно через четыре года занятий в секции. На первых порах, как и всех новичков, меня обучали обычной стойке. Первая комбинация, которой я овладел под руководством Юрия Петровича Соколова, также не отличалась новизной - левой по туловищу, прямой правой в голову. Несколько позднее Евгений Иванович Огуренков обучил меня искусству бокса в ближнем и среднем бою, а Виктор Павлович Михайлов поставил сильный удар. Как известно, оба они владели этим в совершенстве, так что лучших учителей найти было практически невозможно. Что касается открытой стойки, то решение выступать на ринге именно так возникло само по себе. Удачные поединки убеждали меня в том же. В общем, менять эту стойку я никак не собирался.

Б.П.Супов - А не страдала ли от этого защита?

В.П.Агеев - В том-то и дело, что в подобной манере обороняться мне было лучше всего. Точнее, я взял за основу принцип: лучшая защита - это нападение. Идя вперёд с опущенными руками, сам я никогда не бил первым, в то же время получал идеальную возможность следить за действиями соперника. И когда тот наконец бил, я отвечал сильным встречным ударом. То есть в такой стойке и нападать и защищаться одновременно было удобнее всего.

Б.П.Супов - Но ведь были, наверное, и спортсмены, которые находили противоядие в бою с Агеевым…

В.П.Агеев - Конечно. Но ни один из них так и не убедил меня в ошибочности выбранной тактики. Самыми напряжёнными всегда оказывались встречи с двукратным олимпийским чемпионом Борисом Лагутиным. Мы провели четыре боя, и счёт оказался равным - 2:2. Любопытно, что в тех боях, где мне казалось, что я выиграл, победу присуждали Лагутину, и наоборот. В то время у меня уже была коронная серия: прямой левой - правой снизу - боковой левой - прямой правой, которая срабатывала почти всегда. Только с Лагутиным редко. С ним вообще было очень трудно боксировать на дистанции, уж очень крепко держался Борис на ногах. Оставались надежды на ближний бой, но здесь у него были свои козыри. Я бы сказал, что он обладал каким-то тягучим ударом, вроде и успеваешь зафиксировать начало атаки, но Лагутин всё же успевал добиться желаемого. Излюбленную стойку я менял не только в боях с ним, но и выходя на ринг против призёра чемпионатов страны Юрия Мавряшина. Атлетического сложения, Юрий считался признанным нокаутёром. Из 126 проведенных боёв в 74 боях он победил нокаутом. Согласитесь, на моём месте стойку поменял бы каждый. В противном случае риск оказаться на полу был слишком велик!

Б.П.Супов - А как воспринимали вашу манеру боя зарубежные соперники?

В.П.Агеев - Как ни странно, но за рубежом я всегда боксировал намного проще, видимо, там просто не знали о возможных последствиях контратак из открытой стойки, потому что иначе партнеры были бы осторожнее. Свой первый международный бой я провёл в Лужниках на матче Москва - Лондон. Запомнилось, как в восьмиунцевых перчатках чувствовался каждый сустав, мне даже показалось, что надо срочно менять тактику. Сам же бой запомнить не успел, потому что он продолжался всего несколько секунд: лишь дважды ударил, и соперник очутился на полу. Кстати, во многих международных встречах соперники хотели расправиться со мной как можно быстрее, а в результате, вкладывая всю силу в удар, нередко попадали кулаком… в пол. А всё потому, что, раскрываясь, я очень низко наклонялся. Ну, а остальное, как говорится, было уже делом техники. Всего я провел 45 международных встреч, и лишь в одной судьи отдали победу сопернику.

Б.П.Супов - Последние годы вы работаете в ЦСКА, тренируя как известных мастеров, так и молодых атлетов. Какие, на ваш взгляд, различия между боксёрами нынешнего поколения и вашего?

В.П.Агеев - Несколько лет я тренировал В.Рыбакова, В.Соломина, некоторых других сильных спортсменов. Сейчас под моим руководством в армейском клубе занимаются П.Галкин, выигравший золотую медаль на чемпионате Европы 1983г., призёр нынешней Спартакиады народов СССР В.Егоров и некоторые другие. И, конечно, все они заметно отличаются от спортсменов 60-х годов. Причём в некоторых аспектах бокса это сравнение не в пользу современных атлетов. Прежде всего, у них в целом послабее техническая подготовленность, хотя боксируют сейчас и быстрее, чем прежде, да и физически боксёры 80-х годов подготовлены основательнее. Мне кажется, что, решив так называемую проблему третьего раунда, наставники сейчас никак не могут найти золотой середины между технической и тактической подготовленностью. Видимо, из-за этого и меньше у нас стало ярких индивидуальностей, лидеров, на которых бы равнялись остальные. В ЦСКА мы имеем дело с уже готовыми мастерами, и менять манеру боя у них крайне сложно. Считаю, что решающее слово здесь должно оставаться за тренерами ДЮСШ, в которых ребята делают первые шаги.

Б.П.Супов - Над чем ещё наставникам юных атлетов следует трудиться особенно тщательно?

В.П.Агеев - Советовал бы обратить внимание на переходы от атаки к защите и, наоборот, на легкость передвижения на ринге. Необходимо также развивать у юношей способность к принятию верных решений в сложных ситуациях. Об этом, впрочем, отлично знает каждый тренер, однако успеха добиваются, увы, далеко не все. Теряем же от этого мы все вместе - констатировал Виктор Агеев.»

Спортивная карьера Агеева оборвалась в 1968 году. К сожалению, «звёздная болезнь», имеет, очень, частую тенденцию к проявлению, среди известных и титулованных спортсменов. Не обошла своим вниманием она и Агеева, когда он был исключён из сборной и лишён звания заслуженного мастера спорта за пьяную драку возле московского ночного кафе. Однако даже этот факт не вразумил талантливого боксёра. Спустя почти три года Агеев оказался замешан ещё в одном криминальном инциденте, который не позволил ему попасть ещё на одну Олимпиаду - в Мехико. На этот раз Агеев умудрился избить милиционера. За этот инцидент, в прошлом прославленного спортсмена, отправили в места не столь отдалённые, с реальным сроком заключения. Вышел, бывший спортсмен международного класса, только в 1975 году.

Пройдя, такие не очень приятные жизненные университеты, Агеев нашел своё место в жизни, став тренером.

Агеев-тренер породил о себе не меньше легенд, чем Агеев-боксёр. В рассказах коллег и учеников он предстаёт этаким гуру, тренером-философом. Рыбаков и Лимасов, Соломин и Галкин, победитель знаменитого кубинца Эрреры легковес Анатолий Петров и первый чемпион России среди профессионалов Виктор Егоров. А ещё – Николай Токарев, Сергей Кобзев, Виктор Карпухин. Такому послужному списку подопечных позавидовал бы любой наставник. Правда, принимал Агеев не всех, отбирая людей по определённым критериям. Складывалось ощущение, что он более чем на спортивные задатки, обращал внимание на состояние духа.

Педагогические и тренерские приёмы Агеева часто были оригинальны. Когда на сборах спортсмены попросили расслабиться, он позволил. Даже сам налил им шампанского. А когда ученики выпили, стал нещадно их колотить. Должны были отказаться!

Вспоминает Виктор Рыбаков: «Когда я по окончании раунда подходил к углу, где он мне секундировал, Агеев неторопливо брал табуреточку, неторопливо поднимался по ступенькам к рингу. Поднимался, поднимался. Тут опять звучал гонг к бою. Он разводил руками и говорил: «Извини, не успел». А в другой раз в перерыве рассказывал мне анекдот ».

Тренерская судьба Агеева оказалась нелёгкой. Нелепый проигрыш Рыбакова в полуфинале московской Олимпиады похоронил главную мечту Виктора Петровича – об олимпийском золоте. Следующие игры, в Лос-Анджелесе, советское руководство решило бойкотировать, наказали тем самым прежде всего своих, в том числе и Агеева, лишив его главного стимула в работе.

В конце 80-х Агеев стал одним из инициаторов развития в СССР профессионального бокса. В 1992 избран президентом Федерации профессионального бокса России, вошёл в руководство Всемирной боксёрской ассоциации (WBA) и Паназиатской боксёрской ассоциации (PABA).

16 октября 2002 года указом Президента Российской Федерации Виктор Петрович Агеев был награждён Орденом Почёта за заслуги в развитии физической культуры, спорта и многолетний добросовестный труд.

12.01.2016

Виктор Агеев – безусловно, самая яркая и неординарная фигура в истории российского бокса. Говорить о нем очень легко и очень трудно одновременно. Легко, потому что Виктор Агеев – гений. Подлинный Моцарт бокса. Талант, который рождается раз в сто лет. И в этом заезженном штампе нет ни малейшего преувеличения. Трудно, потому что Агеев не вмещается в квадрате ринга. Он фигура во многом мифологическая. Герой своего времени. В шестидесятые годы прошлого века Виктор Агеев был знаменит почти так же как Ю. Гагарин, В. Высоцкий, В. Брумель, Е. Евтушенко, А. Солженицын и др. символы оттепели. И, потому, говорить о нем, - это значит говорить об эпохе.

Сегодня, Виктор Петрович Агеев - Президент Федерации профессионального бокса, но, несмотря на свое начальственное положение, он продолжает оставаться самым колоритным персонажем боксерского фольклора. И это, пожалуй, самое надежное свидетельство трогательной любви и уважения многих поколений наших бойцов…

Летом 1967 года, на открытой площадке Зеленого Театра проходили бои Спартакиады народов СССР по боксу. Победитель спартакиадного турнира по факту признавался и чемпионом страны. В первом среднем весе в финал, как и предполагалось, вышли олимпийский чемпион Токио Борис Лагутин и триумфатор последнего первенства Европы Виктор Агеев. Сегодня это кажется неправдоподобным, но, те фантастические четверть часа в исполнении королей советского ринга стали гвоздем всего театрального сезона. Главной «тусовкой» года. Этот бой стал настоящей легендой, причем, не только боксерской. Ни до, ни после, боксерский поединок не вызывал такого общественного ажиотажа. Огромный зал Зеленого Театра не сумел вместить большую часть желавших воочию увидеть схватку гигантов.

Виктор Агеев пришел в бокс в возрасте 14 лет. К тому времени он был типичным московским подростком родом с неблагополучной Пироговки. Худеньким, озорным и всегда готовым постоять за себя. Однажды на стадионе он увидел тренировочный бой молодых боксеров, в котором большой и физически более мощный боец вчистую проиграл своему невзрачному, но умелому оппоненту. Оказалось, что против лома приемы все-таки существуют.

Первым тренером Агеева стал Владимир Коньков. Их союз был по своему уникален и продолжался на протяжении всей боксерской карьеры чемпиона. Удивительно, но факт, - Владимир Фролович никогда не возражал, если его ученик ходил на тренировки к другим наставникам. Так свой знаменитый удар Агеев поставил у Виктора Михайлова, а искусство ближнего боя осваивал у Евгения Огуренкова. Фактически Владимир Фролович Коньков стал для Агеева вторым отцом. Он всегда был внимателен к творческому поиску своего ученика и никогда не давил на него. Поэтому фирменный боксерский почерк Агеева – это не только его феноменальная одаренность, но, и, то чувство свободы, которое удалось сохранить и развить наставнику в своем ученике.

Уже с конца пятидесятых по боксерской Москве пошли слухи о появлении сверходаренного боксера. Вскоре юный чемпион Москвы, а затем и Союза, стал кумиром не только любителей бокса, но и всей передовой интеллигенции, Говорят, что знаменитая «Песня о сентиментальном боксере» была списана Высоцким именно с нашего героя. Тогда же, в шестидесятом году началась его до сего дня рекордная беспроигрышная серия из 34 международных встреч.

После первой победы в чемпионате страны в полусреднем весе Агеев принимает ответственное и неожиданное для всех решение. Он переходит в первый средний вес. А это были охотничьи угодья Бориса Лагутина. Их харизматическое противостояние продолжалось четыре года. За это время они провели четыре официальных боя, завершившихся, что называется боевой ничьей.

Шестидесятые – годы надежды. Эпоха освоения космоса. Эпоха джаза. Главного музыкального увлечения городской молодежи того времени. Это музыка была пронизана духом импровизации, она словно игнорировала устоявшиеся формы, рамки и ограничения. Таким и был неподражаемый бокс в исполнении Виктора Агеева. В середине шестидесятых Агеева было не остановить. Он с уничтожающей элегантностью выигрывал все турниры, в которых участвовал. Чемпионаты страны и Европы, крупные международные турниры. На чемпионате Европы 1967 года в Риме он был признан лучшим боксером континента. В то же время карьера Бориса Лагутина по всем признакам близилась к своему завершению. Слишком много времени отнимала увлеченность олимпийского чемпиона наукой и общественной деятельностью. Их бой в 1967 году был моментом истины. Ответом на вопрос, - действительно ли в нашем боксе произошла смена лидеров.

Будучи некоронованным королем советского бокса, Виктор Агеев вел богемный образ жизни: одевался с иголочки, упивался своей популярностью. Почти как евангельский персонаж: «Некоторый человек был богат, одевался в порфиру и виссон, и каждый день пиршествовал блистательно». Знатоки бокса отмечали, что бокс в исполнении Агеева – всегда неожиданность, чем-то напоминающая уличную драку. Однако, эта склонность к экспромтам, увы, не ограничивалась пространством ограниченным канатами.

Не напрасно говорят, что талантливый человек талантлив во всем. Виктор Агеев вернулся в бокс как тренер. И в этом качестве проявил себя не менее ярко, чем в квадрате ринга. Среди его воспитанников такие наши великие боксеры как: Виктор Рыбаков, Василий Соломин, Валерий Лимасов, Анатолий Петров, Петр Галкин, Виктор Егоров, Виктор Карпухин Интересно, что ученикам Виктора Агеева передалось олимпийское проклятье своего тренера. Никто из этих выдающихся мастеров так и не сумел выиграть Олимпиаду. И все-таки, главное - это тот яркий, неизгладимый след, который Виктору Агееву удалось оставить в судьбе своих учеников, друзей и десятков тысяч благодарных болельщиков.

Имея возможность представить на широкое обозрение архивную фотографию Президента Федерации профессионального бокса России Агеева Виктора Петровича и суперзвезды мирового профессионального бокса Мохаммеда Али, необходимо сказать несколько слов о Президенте ФПБР, о его сложной и интересной судьбе, о его взлетах и падениях.

Виктор Агеев, родился 7 июля 1941 года. Заслуженный мастер спорта СССР, заслуженный тренер СССР. Окончил институт физической культуры и Высшую школу тренеров РСФСР. Двукратный чемпион Европы по боксу в среднем весе (1965 и 1967 гг.), четырехкратный чемпион СССР (1963, 1965, 1966 и 1967 гг.). Президент Федерации профессионального бокса России, президент боксерского клуба Виктора Агеева, 1-й вице-президент Паназиатской боксерской ассоциации (РАВА), член исполкома Всемирной Боксерской Ассоциации (WBA).

Виктор Агеев своими выступлениями на ринге заслужил право войти в историю бокса и занять достойное место среди выдающихся отечественных спортсменов. Достаточно привести два случая из жизни Виктора и даже человеку далекому от спорта вообще и от бокса в частности становятся понятно все величие и одаренность этого мастера…

Андрей Баташев: «Шла тренировка сборной СССР, готовившейся к чемпионату Европы. В тот год блеснул литовский средневес Струмкис, выигравший у самого Бориса Лагутина, и все тогда только и говорили о нем. На ту тренировку приехали и киношники, которых тоже интересовал Струмкис. Его вывели в ринг, а в пару поставили Агеева. Боксеры начали спарринговать, а я, пока они прощупывали друг друга, на миг отвернулся и посмотрел в другой конец зала, где тренировался Лагутин. Вдруг послышался звук от падения чего-то тяжелого. Обернувшись, я увидел, что Струмкис лежит на полу и из-под шлема у него – из носа и ушей – течет кровь. Агеев же стоял в углу ринга и то ли поправлял шнурки на перчатках, то ли сдувал с них пылинки. Виктор был так этим занят, что невозможно было подумать, что пару секунд назад произошло в ринге…»

В 1979 году в Москву приехал великий Кассиус Клей, который к тому времени сменил имя на Мохаммеда Али. В Шереметьево суперзвезду профессионального бокса встречали журналисты, сотрудники Комитета госбезопасности и один-единственный боксер – Виктор Агеев. Войдя в зал, Али осмотрелся и, увидев Агеева, стал пробираться к нему. А, приблизившись к Виктору, улыбнулся и в знак приветствия попытался провести молниеносную серию, едва ли не касаясь висков и подбородка того. Но Агеев, улыбнувшись еще веселее, чем Али, нырнул под удар сбоку, и «Величайший» (так было написано на боксерском халате Али) вдруг с изумлением обнаружил, что кулак Агеева застыл в сантиметре от его челюсти…

Вряд ли мог себе представить маленький Витя Агеев, шустрый мальчишка с бандитской Пироговки, в результате каких перемен он окажется другом Мохаммеда Али, который сам проделал путь от уличных драк в бедных негритянских кварталах до титула абсолютного чемпиона мира.

Витя был типичным героем московских дворов. Сорвиголова, воровавший фрукты на Усачевском рынке и битый за украденную горсть ягод бдительным торговцем. Смышленый ребенок обмазал лицо сворованной малиной и вопил так сильно, что сбежавшийся на крик народ с позором изгнал садюгу – торговца, до крови измордовавшего бедного мальчишку.

Семиэтажный дом от Военно-политической академии им. Ленина – фактически общежитие: восемь корпусов, четыре подъезда. И тысячи две детей. Драки этаж на этаж, подъезд на подъезд. Футбольная площадка во дворе морга судебно-медицинской академии, дружба с цыганами из бараков напротив Новодевичьего, катание на плотах по монастырским прудам.

Первым тренером, давшим путевку в жизнь, для Агеева стал Вадим Фролович Коньков, «дядя Володя». Вите тогда не было еще и четырнадцати. Именно Коньков привил мальчишке околдовавшую абсолютно всех невероятную манеру ведения боя, невиданную до сих пор открытую стойку с опущенными, не прикрывавшими голову руками. И очень скоро юный чемпион Москвы, а затем и Союза, стал кумиром не только знатоков спорта, но и всей передовой интеллигенции, подобно актеру Высоцкому, поэту Евтушенко, футболисту Стрельцову. Некоторые считают, что знаменитая «Песня о сентиментальном боксере» была написана Высоцким именно про Агеева. А в шестидесятом году началась уникальная беспроигрышная – из тридцати четырех боев – серия международных встреч.

Виктор Агеев вспоминает: «Приехала к нам сборная Лондона. Первый международный бой. Вышли на ринг. Я длинный, но противник выше меня. Я чего-то разозлился, махнул правой рукой, смотрю влево, вправо – его нет. Потом чуть об него не споткнулся. Он лежит, а я даже не почувствовал, отчего он лег».

В тот год перед каждым поединком, даже с самыми сильными соперниками, Агеев безоговорочно верил в свою победу. Флегматично говорил тренеру: «Дядя Володя, я все равно выиграю».

Вершиной его международной славы стало признание лучшим боксером континента. В Риме он во второй раз выиграл титул чемпиона Европы. Здесь же, в Риме, Агеев был удостоен аудиенции у Папы Римского и его благословения.

Один из подошедших к герою дня корреспондентов спросил, чем чемпион занимается в свободное время. Агеев, успевший обмыть и победу, и аудиенцию у понтифика, без задней мысли брякнул: «Ворую!». Шутка не удалась. Дома спортивные чиновники и комсомольские вожди затаскали боксера по кабинетам, требуя объяснений подобной дискредитации образа советского спортсмена. Маска шутника и балагура, гуляки праздного – еще одна ипостась Виктора Агеева. Небезопасная.

Великое множество историй о похождениях Агеева, о драках, о загульных маршрутах от Сандуновских бань до аэропорта Внуково, где буфет работал круглосуточно, распространялось по жадной до слухов Москве – весь город обсуждал, например, как великий боксер легким движением руки и будучи изрядно навеселе поймал на лету воробья. Славе гуляки немало поспособствовала и статья в «Советском спорте», описывающая ночную драку Агеева, направлявшегося из кафе «Лира» в ресторан ВТО. Кровожадностью Тайсона Агеев никогда не отличался, в драку первый не лез. Но иногда без этого не обходилось.

Хрущевская кампания против «звездной болезни», ярким примером которой стало показательное «развенчание» Эдуарда Стрельцова, была, по сути, кампанией против непохожести, независимости, оригинальности. Виктор Агеев стал второй «зарвавшейся звездой». Поводом для наказания стала драка в ресторане «Метрополь». Агеев забыл на столе сигареты и решил вернуться. Швейцар пропустил, а другой – в штатском – остановил. Слово за слово – «штатский» хватает Агеева за плечи и пытается сделать подсечку. Одним словом, потерпевший, оказавшийся милицейским капитаном, заработал сломанный нос и сотрясение мозга. Агеева посадили в СИЗО.

Во второй раз Агеев попал в следственный изолятор опять-таки из ресторана. И тоже за драку. Когда выяснилось, что задержанный ранее судим, печальный финал стал неизбежен – суд, тюрьма, лагерь.

Пребывание в лагере в Коми могло не раз закончиться для Агеева трагически. Его чуть не забили монтировками. Потом – чуть не раздавили в переполненном «воронке». Однажды он чуть не замерз.

После выхода на волю Виктор Агеев твердо решил изменить свою жизнь. Стать тренером. Даже необходимую на зоне татуировку решил не делать. «Я думал, как же детей буду тренировать с татуировкой», - рассказывал он позже.

Тренерские способности Виктора Агеева были очевидны, но весной 75-го, в разгар застоя, прежде чем стать тренером, нужно было получить московскую прописку, что человеку с двумя тюремными сроками сделать было практически невозможно. Помог Кобзон, который тоже занимался боксом и был даже чемпионом Украины. Он лишь внимательно посмотрел на Агеева и спросил: «А ты сможешь дальше жить нормально?»

Агеев-тренер породил о себе не меньше легенд, чем Агеев-боксер. В рассказах коллег и учеников он предстает этаким гуру, тренером-философом. Рыбаков и Лимасов, Соломин и Галкин, победитель знаменитого кубинца Эрреры легковес Анатолий Петров и первый чемпион России среди профессионалов Виктор Егоров. А еще – Николай Токарев, Сергей Кобзев, Виктор Карпухин. Такому послужному списку подопечных позавидовал бы любой наставник. Правда, принимал Агеев не всех, отбирая людей по определенным критериям. Складывалось ощущение, что он более чем на спортивные задатки, обращал внимание на состояние духа.

Педагогические и тренерские приемы Агеева часто были оригинальны. Когда на сборах спортсмены попросили расслабиться, он позволил. Даже сам налил им шампанского. А когда ученики выпили, стал нещадно их колотить. Должны были отказаться! Вспоминает Виктор Рыбаков: «Когда я по окончании раунда подходил к углу, где он мне секундировал, Агеев неторопливо брал табуреточку, неторопливо поднимался по ступенькам к рингу. Поднимался, поднимался. Тут опять звучал гонг к бою. Он разводил руками и говорил: «Извини, не успел». А в другой раз в перерыве рассказывал мне анекдот».

Лагутин-Королёв-Агеев. «Три богатыря отечественного ринга»

Тренерская судьба Агеева оказалась нелегкой. Нелепый проигрыш Рыбакова в полуфинале московской Олимпиады похоронил главную мечту Виктора Петровича – об олимпийском золоте. Следующие игры, в Лос-Анджелесе, советское руководство решило бойкотировать, наказали тем самым, прежде всего своих, в том числе и Агеева, лишив его главного стимула в работе.

Честолюбие подталкивало воплотить олимпийские грезы хотя бы в учениках. Но и этому не суждено было свершиться. Крутые перемены, обрушившиеся на страну в конце 80-х, подвигли Виктора Петровича на новые, поворотные для своей судьбы решения. Не желая больше мириться с полунищенским существованием, которое влачили большинство его коллег-тренеров, он решил посвятить себя развитию профессионального бокса.

Коллеги избрали его президентом Федерации профессионального бокса России. А Всемирная боксерская ассоциация (WBA) сделала его членом своего исполкома. «Агеев по-прежнему непредсказуем, - говорит Виктор Рыбаков. - Я не удивлюсь, если прочитаю, что Виктор Петрович стал премьер-министром России. Лучшие его дни еще впереди».

В древней китайской книге перемен «Иц-зин» говорится, что человек, утративший способность к развитию, к переменам внутри себя, подобен засыхающему дереву. Это не про Агеева.

Российский боксер. Заслеженный мастер спорта СССР. Заслуженный тренер СССР.
Чемпион Европы (1965 и 1967) и СССР (1963, 1965, 1966 и 1967) в среднем весе.
Президент Федерации профессионального бокса России.
Первый вице-президент Паназиатской боксерской ассоциации.

Виктор Агеев родился 7 июля 1941 года в городе Москва. Боксом начал заниматься в 13 лет под руководством тренера Владимира Фроловича Конькова, привившего ему необычную манеру боя, одним из элементов которой была открытая стойка с опущенными руками.

Сначала Агеев стал чемпионом Москвы, а затем и Союза. Кроме того, он сделался кумиром не только знатоков спорта, но и всей передовой интеллигенции, внеся немалый вклад в развитие бокса в СССР и, безусловно, оставив значимый след в его истории.

В 1960 году началась уникальная беспроигрышная победная серия Агеева, в ходе которой он выиграл 34 международных встречи, дважды в 1965 и 1967 годах завоевал титул чемпиона Европы и четырежды в 1963, 1965-1967 годах - чемпиона СССР в среднем весе. В 1967 году он был удостоен звания Заслуженный мастер спорта СССР, а затем - Заслуженный тренер СССР.

Спортивная карьера Виктора Агеева неожиданно для всех его многочисленных поклонников оборвалась в 1968 году, когда он, как ни парадоксально это звучит, попал в заключение из-за драки в ресторане «Метрополь». Он был исключен из сборной и лишен звания мастера спорта. Это не позволило ему попасть на Олимпиаду в Мехико.

Спустя почти три года Агеев оказался замешан еще в одной драке и дело кончилось реальным сроком. В настоящее время подобные деяния уже не являются уголовными, а лишь административными правонарушениями. Причем пребывание в лагере могло не раз закончиться для Агеева трагически: его пытались забить монтировками, потом чуть не раздавили в переполненном «воронке». Однажды он практически замерз.

Агеев освободился весной 1975 года, но в Москву вернуться не мог - столичную прописку у него аннулировали. Тем не менее, благодаря связям, получить заветный штамп в паспорте о проживании в столице в скором времени ему все-таки удалось. После возвращения в Москву Агеев стал работать тренером.

В роли тренера Виктор Агеев породил о себе не меньше легенд, чем боксер. Он отличался философским подходом к делу. В числе его воспитанников такие знаменитые люди, как Рыбаков и Лимасов, Соломин и Галкин, победитель знаменитого кубинца Эрреры легковес Анатолий Петров и первый чемпион России среди профессионалов Виктор Егоров, Николай Токарев, Сергей Кобзев, Виктор Карпухин. Такому послужному списку подопечных позавидовал бы любой наставник. Но принимал Агеев не всех, отбирая людей по определенным критериям. Складывалось ощущение, что он обращал внимание на состояние духа гораздо больше, чем на спортивные задатки.

Тренерская судьба бывшего боксера оказалась нелегкой. Нелепый проигрыш Рыбакова в полуфинале московской Олимпиады похоронил мечту Виктора Агеева об олимпийском золоте. Следующие игры, которые проходили в Лос-Анджелесе, советское руководство вообще решило бойкотировать. Агеева лишили его главного стимула в работе. Честолюбие подталкивало воплотить олимпийские грезы хотя бы в учениках. Но и этому не суждено было свершиться. Крутые перемены, обрушившиеся на страну в конце 80-х, подвигли Виктора Петровича на новые, поворотные для своей судьбы решения.

В конце 1980-х Виктор Агеев стал одним из инициаторов развития в СССР профессионального бокса. В 1992 избран президентом Федерации профессионального бокса России, вошёл в руководство Всемирной боксерской ассоциации (WBA) и Паназиатской боксерской ассоциации.

В городе Балашиха, что в Московской области, Виктором Агеевым был создан Спортивный клуб имени В.П. Агеева, где в Школе бокса В.П. Агеева бесплатно тренируются свыше 100 юных спортсменов. Специализированный зал бокса оснащен новейшим оборудованием, также в клубе имеется тренажерный зал и восстановительный центр. Ежегодно в Балашихе проводится международный турнир на призы Виктора Петровича Агеева.

(1967), заслуженный тренер СССР , чемпион Европы ( и ) и СССР ( , , и ) в среднем весе, президент Федерации профессионального бокса России , первый вице-президент Паназиатской боксёрской ассоциации (PABA), член исполкома Всемирной Боксёрской Ассоциации (WBA).

Спортивная карьера

Чемпионат Европы по боксу 1965

• 1/8 финала: победа нокаутом в первом раунде над швейцарским боксёром Бауманном
• 1/4 финала: победа по очкам над боксёром из ГДР Юргеном Воигтляндером
• 1/2 финала: победа по очкам над итальянским боксёром Марио Касати
• финал: победа техническим нокаутом во втором раунде над болгарским боксёром Ангелом Дойчевым

Чемпионат Европы по боксу 1967

• 1/8 финала: победа техническим нокаутом в третьем раунде над голландским боксёром Германом Шерегардусом
• 1/4 финала: победа по очкам над шотландским боксёром Томом Имрием
• 1/2 финала: победа по очкам над румынским боксёром Ионом Ковачи
• финал: победа ввиду отказа от боя польского боксёра Витольда Стахурский

Манера вести поединок

Как-то по телевизору транслировали бокс. Соперником Агеева был поляк. Иосиф Бродский , переводивший в то время польских поэтов, проворчал, что Витя ему не понравился: «Дерется, словно хулиган на улице». Когда фразу передал Агееву, тот рассмеялся: «Он прав. Одной классикой не перехитришь - надо что-то из жизни тащить на ринг»